Соларпанк и лунарпанк — не просто противоположные эстетические концепции, но полноценные философские системы с качественно разным отношением к взаимодействиям с государством и внутри сообщества. Темной «лунной» экономике как антитезе «солнечным» идеям, олицетворением которых стала платформа Ethereum, посвящена заключительная глава книги словацкого хактивиста Юрая Беднара Cryptocurrencies — Hack your way to a better life. Предлагаем ознакомиться с ее переводом на русский.
Пока в школе вокруг меня разгоралась «битва идей» между наци (привет, Центральная Словакия!), металлистами и панками, хиппи и нормисами, я читал книги Уильяма Гибсона и Нила Стивенсона, погружаясь в мир киберпанка.
Этот жанр научной фантастики описывает антиутопическое будущее высоких технологий и низкого уровня жизни. Здесь нет огромных космических кораблей из «Стартрека», а главный герой ― бедный журналист или наркоман ― получает технологию, которая влияет на окружающую реальность.
Киберпанк «изобрел» первый Интернет, часто называемый матрицей (Гибсон) или метавселенной (Стивенсон) в литературе. Жанр исследовал возможности погружения в «коллективную галлюцинацию».
У технологий в этих произведениях есть интересные особенности. Первая из них — изменение асимметрии власти между системой и отдельным индивидом в пользу последнего.
В романе Стивенсона «Алмазный век» бедная девочка получает «Иллюстрированный букварь для благородных девиц» ― книгу (сегодня мы бы сказали планшет) с искусственным интеллектом, которая обучает читателя. Овладевший такой технологией может изменить мир вокруг себя, даже если это нравится не всем ― государствам или корпорациям (в киберпанке они часто сливаются, и это чем-то напоминает сегодняшнюю реальность), а иногда и самому изобретателю.
Вторая интересная особенность в том, что технологию нельзя «отменить». Если она создана, мир должен адаптироваться. Но государства этого не понимают. Они пытаются регулировать браузеры или cookies, онлайн-платежи, криптовалюты и социальные сети…
И здесь на сцену выходит шифропанк, находящийся в прямом конфликте с властью. Он частично представлен в «Криптономиконе» Стивенсона, «Комнате для скитальцев» Пола Розенберга или анонимной работе #agora.
Шифропанки работают над технологиями шифрования и анонимизации (PGP, Mixmaster, Tor, P2P-сети), а также электронными деньгами (e-cash). Последние были самым важным элементом видения шифропанков, описанного в «Манифесте криптоанархиста» Тимоти Мэя. Но их реализация оказалась наиболее сложной.
Шифропанки предусмотрели, что государства попытаются предотвратить реализацию их идей, используя традиционные оправдания регулирования — борьбу с терроризмом, наркотиками и уклонением от налогов. Они даже предвидели появление рынков предсказаний, о которых мы уже упоминали, и невозможность сохранения государственных и корпоративных секретов (WikiLeaks).
Технологии шифропанка уже здесь. И они действительно изменили асимметрию власти. Можно уверенно сказать ― их нельзя по-настоящему «отменить». Любая критика криптовалют, шифрования и анонимизации, основанная на тезисе «эти технологии плохие, их надо запретить», не приведет к развороту технологического прогресса.
Порох и печатные станки есть в свободном доступе, несмотря на попытки регулировать их использование. В июле 2022 года в Японии был убит бывший премьер-министр Синдзо Абэ. Эта страна известна своими строгими ограничениями на владение оружием. Но нападавший изготовил его самостоятельно ― дома.
Создание оружия ― это просто реализация информации о предмете в физическом пространстве с помощью технологий вроде 3D-печати. Не получилось запретить и печатный станок, как бы властители той эпохи ни ненавидели изобретение Гутенберга.
Неясно, как будет развиваться конфликт, но одно известно наверняка: мы не забудем о существовании биткоина, Tor или шифрования. Государства пытаются запретить марихуану, только об этом забыли сказать миллионам потребителей. Или, вернее, они не обращают внимания на запрет.
Когда редактор журнала Reason спросил автора «Манифеста криптоанархиста», что тот думает об использовании технологий для финансирования терроризма или вымогательства, он ответил просто: «С этим нужно смириться».
Мы должны научиться жить и реагировать на вызовы. Технологии никуда не исчезнут. «Запретить биткоин!» — уже не вариант по разным причинам, хорошим или плохим.
Соларпанк и лунарпанк
Соларпанк ― это позитивный, полный жизни ответ на киберпанковскую антиутопию. Представители жанра исследуют мир, в котором человечество решило все глобальные проблемы: создало устойчивую окружающую среду, остановило изменение климата, нашло способы сосуществования с природой и т. д.
В отличие от маргинализированных героев темного киберпанка, персонажи соларпанка летают на электрических самолетах и счастливо живут в органических зданиях зеленых городов. Это чем-то напоминает эльфов Толкиена с продвинутыми технологиями вместо магии.
В мире криптовалют солнечное будущее нашло отражение, например, в Ethereum, где люди собирают средства на «общественные блага» и создают полностью прозрачную параллельную финансовую систему. На угрозу запрета со стороны государства они отвечают: «Как можно запретить такую хорошую вещь, зачем им это?»
Этот вопрос, если хорошо его обдумать, внушает страх. Ethereum и соларпанк не противостоят власти, а хотят сотрудничать с ней. Они наивно полагают, что другая сторона также заинтересована в сотрудничестве и будет вести себя рационально.
Соларпанк процветает на бычьем рынке. Проекты получают сумасшедшие оценки инвесторов и обещают решить все проблемы мира: глобальное потепление, городское планирование, транспорт, доступ к финансовым услугам, международная торговля, прямая демократия, финансирование некоммерческих организаций и т. д.
Соларпанк играет на грани кооперативного прогресса и централизованного планирования. Архитекторы, художники, ученые, программисты и дизайнеры, как могут, изобретают лучшее будущее, пользуясь своими знаниями. Вопрос, будет ли кому-то некомфортно в таком мире, не рассматривается. Решения соларпанка насколько хороши, что их невозможно отвергнуть.
И тут атакует медведь. Обвал. Хаос. Государства вынуждены спасать «инвесторов в общественное благо». Регулированием. Все просматривается. Все находится в публичных блокчейнах. Необходимости скрываться нет ровно до того момента, пока она не появится. Но уже поздно. И наступают репрессии.
Лунарпанк ― естественный ответ на неизбежную угрозу, на рост потребностей государств, корпораций и преступных групп в мониторинге, налогообложении и регулировании. Он предполагает использование технологий анонимизации и шифрования, создание невидимых нерегулируемых финансовых потоков и других форм коммуникаций.
Потребность в регулировании усиливается («смотрите, они избегают регулирования, усилить контроль!»), что, в свою очередь, приводит к усовершенствованию технологий обхода наблюдения.
Созидательное разрушение — почему децентрализация антихрупкая?
Что происходит после успешной атаки? Как реагирует централизованная система? Она разрушается, как чашка, упавшая с зеленого небоскреба на землю.
Когда общество экспертов, банкиров, политиков и бюрократов терпит крах, страдают все участники экономики. Те, кого это не затронет напрямую, пострадают от вторичных последствий. Достаточно одного якобы небольшого сбоя: ошибочной процентной ставки, слишком высокого налога, чрезмерного регулирования или напечатанных денег ― и все рушится как карточный домик.
Стремление соларпанков сделать мир лучше вступает в конфликт с существующей властью, которая притворяется или даже искреннее верит в то, что обладает патентом на добро.
Нужно остановить изменение климата или уменьшить стоимость транзакций, решить проблему транспортировки людей и товаров, предоставить займы или создать лучшие деньги? Несмотря на попытки сотрудничества с властями, соларпанки часто слышат: «наверняка в этом процессе кто-то финансирует терроризм или отмывает деньги».
Регулирование, запрет, подчинение ― наиболее распространенный ответ тем, кто делает что-то лучше государства.
И здесь на сцену выходит лунарпанк. В отличие от привычного программирования, каким мы его знаем в Ethereum, он использует принцип «анонимной разработки». Вместо подсчета токенов можно верифицировать результаты опроса, используя анонимное доказательство с нулевым разглашением. Вместо записи в публичный блокчейн, кто и сколько отправил монет, можно предоставлять доказательство, что новые деньги не созданы; а суммы увидят только участники транзакции.
Вся коммуникация зашифрована, все окутано лунным светом. Видны лишь контуры, самые необходимые части транзакций и взаимодействий пользователей. В технологиях лунарпанка вроде Monero, Tor или DarkFi даже факт вашего общения неясен, поскольку он часто включает фейковые коммуникации.
Лунарпанк не состоит из одного проекта, как Ethereum и приложения на его базе. Это децентрализованная экосистема со свойствами антихрупкости — она улучшается при атаке. Обычно таким свойством обладает рынок. Если возникнет проблема вроде недостаточного предложения какой-то важной пищевой добавки, выиграют гибкие компании, которые адаптируют производство и заменят ее чем-то другим. Или компании, которым вообще не требуется эта добавка. Экосистема становится лучше в результате таких «атак» на рынок.
Мы видим аналогичный принцип в природе. Выживают вирусы и бактерии, наиболее эффективно адаптирующиеся к изменениям иммунной системы своих хозяев. Среди населения, привитого определенной вакциной, начинает распространяться устойчивый к ней штамм вируса. В дикой природе выживают особи и виды, которые могут покинуть территорию лесного пожара или оставить потомство, черпающее питательные вещества из золы.
Лес после пожара, вирус и рынок подвергаются разрушению. Однако это разрушение «творческое» ― результатом станет более сильная экосистема. За атакой следует рост.
Криптоэкономика лунарпанка работает так же. Она состоит из проектов, реагирующих на слежку, цензуру и блокировки. Не все из них одинаково хороши ― протоколы взламываются, а атакующие находят новые способы цензурировать, блокировать или регулировать. Уязвимые проекты исчезнут, чем только улучшат экосистему. Сильнейшие выживут и подвергнутся новой, более изощренной атаке.
Если существует спрос на услуги лунарпанк-проектов, система становится антихрупкой. Я даже готов крикнуть: «Пожалуйста, регулируйте и атакуйте систему, мы хотим быть еще лучше!» Лунарпанк приветствует регулирование ― оно уничтожит тех, кто не сможет его обойти.
Но есть ли спрос на такие услуги? Это базовый вопрос. Парадоксально, но самые большие враги лунарпанка ― небрежный подход к регулированию и принцип «живи и дай жить другим». Если решения соларпанка никто не атакует, нет причин развивать экосистему лунарпанка.
Зачем мне Monero, Tor, VPN и шифрование, когда никто не наказывает меня за использование прозрачных биткоина или Ethereum, за доступ к любым сайтам и отправку незашифрованных электронных писем? Я лучше воспользуюсь идеально вылизанным приложением от крупной корпорации или команды соларпанк-энтузиастов и буду публиковать все свои коммуникации в проверяемом блокчейне. Туземун проектов лунарпанка начинается вместе с репрессиями.
Вопрос, есть ли спрос на эти услуги, остается открытым. Но с появлением отслеживаемой цифровой валюты центрального банка (CBDC) участникам параллельной экономики — сантехникам, парикмахерам, музыкантам, программистам, графическим дизайнерам и всем, кто работает без квитанций и счетов, ― будут нужны анонимные платежные решения. Ограничение оборота и постепенное исключение наличных из глобальной экономики приведут этих людей в лунарпанк-проекты.
При отсутствии наличных сантехник может перейти на золотые монеты (что все еще является малорисковой и низкозатратной альтернативой выписке счетов и уплате налогов), но благодаря существованию анонимных криптовалют он может просто показать клиенту QR-код и принять платеж в электронном виде.
С ростом регулирования будет расти и спрос на лунарпанк-проекты, решающие проблемы анонимных платежей и связанных с ними финансовых (кредитование, получение процентов по депозитам, краудфандинг) и коммуникационных (шифрование сообщений, видеозвонков, файлов) услуг.
Если нам будут угрожать репрессии, как, например, это происходит с группами антивоенных активистов в России, то пользователи, которые захотят безопасно обсуждать войну, начнут использовать анонимные и зашифрованные средства связи. Если сантехник захочет отправить заказчику коммерческое предложение, то сделает это в форме, которую нельзя использовать как доказательство его вины в суде.
Как P2P-экономика и криптодилеры делают криптовалюты доступными
В главе этой книги об этических векслаках (криптодилерах) мы обсудили, почему они могут стать решением проблемы регулирования. Большинство упомянутых проектов не являются просто технологическими, они также носят социальный характер.
Криптовалюты ― не только формат транзакции, интернет-протокол или красивое приложение кошелька. Это также продавец помидоров, который показывает QR-код для совершения платежа.
Чтобы мы могли пользоваться такими технологиями, кто-то должен обеспечить к ним доступ. Подход луранпанка не предполагает, что этим займутся корпорации вроде Meta, Google или Apple. Не потому, что они не хотят: попытки Facebook внедрить криптовалюту встретились с огромным сопротивлением со стороны государств. Проект MobileCoin от создателей мессенджера Signal потерпел неудачу именно из-за доступности: технология работала хорошо, но не заслужила доверие общества.
Если в стране запрещено использование содержащей ТГК марихуаны, мы явно не сможем купить ее в Lidl, Whole Foods или в аптеке за углом. Корпорации ― всегда легкая мишень для атаки, ведь их владельцы хотят наслаждаться поездкой на новеньком электромобиле, а не сидеть в тюрьме. Однако мало что так доступно по всему миру, как марихуана с высоким уровнем ТГК. Благодаря децентрализованному производству и P2P-экономике мелкие дилеры распространяют ее среди всех заинтересованных. После введения запрета «творческое» разрушение (производители и дистрибьюторы сидят в тюрьме) создало рынок, который адаптировался к ситуации. Дилеры выяснили, как заниматься бизнесом без риска понести наказание.
В основе P2P-экономики лежит не «криптодилер», а соответствие потребностям членов сообщества. Кому-то нужно оплатить аренду фиатом, а кто-то хочет купить криптовалюту ― они встречаются и совершают обмен, решая проблемы друг друга.
Полупрофессиональные криптодилеры вступают в игру, когда не удается найти контрагента в круге общения. Форму их работы определяет регулирование. Когда его не существовало, возникли централизованные биржи. Они не требовали верификации личности, не передавали данные полиции, налоговой и компаниям по блокчейн-анализу, а просто предоставляли торговую платформу.
С приходом регуляторов традиционные криптокомпании снизили качество услуг ― начали проверять пользователей и цензурировать транзакции. Они стали частью аппарата финансового отслеживания и тем самым создали пространство для развития P2P-экономики, которая не требовала броской рекламы на автобусных остановках, но все равно процветала.
P2P-экономика в большинстве стран западного мира не регулируется так строго, как классический бизнес, поэтому, скорее всего, вы встретитесь с криптодилером в кафе за чашкой латте и все обсудите. Но в случае возможных репрессий вы назначите встречу безлюдном месте при свете луны, надев солнцезащитные очки и черную толстовку.
Лунарпанк может меняться в зависимости от проводимых атак, но он никогда не исчезнет. Так же, как ни одна страна в мире не смогла по-настоящему запретить марихуану. Почти все регулируют ее в какой-то форме, но даже при самых строгих ограничениях торговля этим продуктом процветает. Спрос рождает предложение.
Я не могу предсказать, как будет выглядеть P2P-экономика криптовалют в контексте различных запретов. Как не мог предположить, что продавцы марихуаны в Москве после получения оплаты будут отправлять клиенту координаты посылки ― под скамейкой в парке, в сейфе с кодом или где-нибудь еще.
Чем выше разнообразие регуляций, тем больше решений предлагает децентрализованный криптовалютный рынок. Если мы откажемся от наличного расчета, возможно, ваша любимая криптовалюта будет продаваться за яйца, золотые монеты или подарочные карты Amazon. Или за канистру дизеля.
Почему криптоанархия работает — цикл НОРД
История технологий приватности (анонимность, шифрование, цифровые подписи) начинается по крайней мере с движения шифропанков, расцвет которого пришелся на начало 1990-х годов.
Конечно, шифрование существовало задолго до этого. Оно связано с упомянутым ранее криптоанархизмом Тимоти Мэя. В своем манифесте он объясняет, что технологии приватности позволяют уменьшить роль правительств в нашей жизни.
Но могут ли лунарпанк, криптоанархия и шифропанк влиять на то, какие законы действуют де-факто, то есть обязательны к исполнению?
Если мы общаемся, работаем и платим анонимно в интернете, государственное регулирование, в основе которого лежит насилие над физическим телом, становится ненужным. Но как программное обеспечение может отменить силу законов?
Конфликты (включая конфликт между отдельным лицом и государством) развиваются в рамках цикла НОРД. Он состоит из четырех частей: наблюдение, ориентация, решение и действие.
Обе стороны конфликта проходят через НОРД. Различные способы увеличения свободы фокусируются преимущественно на последних двух этапах. Например, правовые реформы или декриминализация меняют подход атакующей стороны (государства). Закон, допускающий хранение марихуаны, влияет на решения судей по делам, в которых установлен факт ее хранения.
Криптоанархия в узком смысле и шифропанки в широком фокусируются на первых двух частях цикла НОРД. Например, программист из Беларуси работает в интернете и не платит налоги. Это не означает, что государство не будет применять к нему насилие. Но благодаря шифрованию, технологиям конфиденциальности и анонимным платежам государство даже не узнает, что что-то произошло (этап «наблюдение» цикла НОРД не принесет результатов). А если и узнает, не догадается, как именно ― не сможет выяснить, кто что сделал, для кого, за сколько и была ли оплата.
Если невозможно идентифицировать лицо, в отношении которого государство должно применять насилие (тюремное заключение, конфискация собственности), закон не имеет силы ― его невозможно применить.
Следует сказать, что видение шифропанков сталкивается с проблемой операционной безопасности (operational security, opsec). На практике люди часто совершают всевозможные ошибки: регистрируют электронную почту на свое имя, неправильно шифруют данные и так далее.
Я пишу о шифропанках потому, что эта философия подразумевает определенные криптографические техники. И речь не только о базовом шифровании, которое делает невозможным чтение сообщений. Некоторые коммуникационные инструменты используют другие техники вроде слепых подписей или совершенной прямой секретности (perfect forward secrecy, PFS).
Давайте подробнее остановимся на последнем термине. Если мы обмениваемся ключом (паролем), а затем каким-то образом раскрываем его, злоумышленник может расшифровать все наши сообщения. Но при использовании PFS хакеру удастся расшифровать только сообщения, отправленные после его вмешательства в коммуникацию.
Еще одна техника ― кольцевые подписи в криптовалютах. Они усложняют определение монет, использовавшихся в транзакции. Или «правдоподобное отрицание», благодаря которому невозможно доказать, какая из сторон отправила сообщение.
Все они увеличивают конфиденциальность коммуникаций. На основе этих техник также можно создавать социальные сети и строить в них деловые отношения с помощью криптовалют — вне контроля государств и старой финансовой системы.
Описанное выше повышает суверенитет индивидуумов, отношения которых (деловые и коммуникативные) отделены от их физической идентичности. А благодаря системам репутации они могут общаться с людьми, зная только их никнеймы.
Концепция ДАО позволяет создавать организации из анонимных участников, которые управляют активами на сотни миллионов и даже миллиардов долларов. Они не знают настоящих имен друга и понимают, что не смогут обратиться в суд при возникновении проблем в ДАО: неясно, кто находится в каких странах. Поэтому отношения нужно организовывать так, чтобы останавливать конфликты в зародыше.
В отличие от реформ (легализация наркотиков, проституции) или препятствования контролю (наркобароны, убивающие законников) криптоанархия нацелена на предотвращение конфликтов на начальном этапе. Псевдонимы, приватность, шифрование и анонимные платежи позволяют удалить из ситуации провоцирующих конфликт регуляторов: они даже не знают, что произошло.
Криптоанархия — это когда вы переходите перекресток на красный свет на совершенно пустой улице. Примером также может служить поездка в другую страну для проведения запрещенной у вас операции (медицинский туризм) или незадекларированный доход, о котором никто никогда не узнает.
Однако эта стратегия работает только для «преступлений без потерпевших». Если вы наносите кому-то физический или материальный вред, цикл НОРД переходит на следующий этап. Пострадавший узнает о нарушении — начинается «наблюдение».
Криптоанархисты оспаривают само существование преступлений без потерпевших. Это выдуманная норма, которая не имеет основы в обычных межличностных отношениях и восприятии правосудия большинством людей. «Живи и дай жить другому» и золотое правило нравственности «не делай другому того, чего не желаешь себе» не запрещают преступления без потерпевших, ведь в них нет пострадавшей стороны.
Инструменты анонимизации и криптовалюты делают видение шифропанков реальностью и повышают уровень личного суверенитета каждого, кто ими пользуется. Наказания за мнение и цензура становятся практически невозможными даже в недемократических странах. Мы все еще живем в физической реальности, но большая часть нашей активности может происходить в области разума ― в криптопространстве, шифропространстве.
Лунарпанк — путь развития этих технологий. За атакой (регулированием, запретом, учеткой) следует реакция (крах, банкротство хрупких сервисов), но большая часть рынка переходит на устойчивые сервисы, и экосистема лунарпанка улучшается.
Таким образом, экосистема из множества хрупких элементов становится антихрупкой, если находятся продукты, которые могут выдержать атаку.
Кто победит?
Я не думаю, что в истории есть явные победители. Выиграли ли союзники Вторую мировую войну? Если считать по подписанным соглашениям о капитуляции, то победители ясны. Но если посмотреть на разрушенные экономики, количество погибших людей и восход коммунизма в Европе, то и сегодня можно наблюдать последствия этого конфликта.
Регуляторы, соларпанк и лунарпанк будут сосуществовать параллельно.
Соларпанки попытаются улучшить мир новыми интересными подходами. В прошлом мы уже видели различные ДАО и новые способы финансирования «общественных благ» или проектов (Ethereum был одним из первых ICO), децентрализованные биржи на базе пулов ликвидности и т. д.
Пришли регуляторы и начали рассказывать, как должны работать биржи и проводиться ICO. А затем в игру вступили подходы лунарпанка. Доказавшие свою состоятельность проекты приняли темные «лунные» формы. Появились анонимные криптовалюты, криптография на базе доказательств с нулевым разглашением, гомоморфное шифрование и миксеры.
Этот цикл, вероятно, повторится снова и снова. И явных победителей не будет. Я рад тому, что соларпанки пробуют что-то новое. Но я также рад, что регуляторы мотивируют лунарпанков создавать более надежные варианты эффективных соларпанк-решений.
Я не ожидаю мирового консенсуса по поводу дерегулирования: цикл будет повторяться, пока у кого-то не иссякнут силы (или деньги). Спрос на сервисы лунарпанков может исчезнуть. Или соларпанки изобретут все. Или никто не будет серьезно относиться к регуляторам. Возможно, сами регуляторы решат не препятствовать прогрессу, и решения лунарпанков не понадобятся. Это маловероятный сценарий, но в любом случае мы выиграем.
Лунарпанк ― это не только новые возможности для параллельной экономики, но и новые области в компьютерных технологиях. «Инженерия анонимности» намного сложнее и существенно отличается от обычного программирования.
Криптовалюты сделали лунарпанк средством, с помощью которого мы можем улучшить свою жизнь (если владеем приватными ключами и следуем базовым правилам безопасности). Они служат асимметричным оружием против диктаторов, несправедливых законов и произвольной конфискации собственности.
Эта опция не пригодится, если мы живем в демократической среде. Однако ее стоит иметь в запасе на случай авторитаризации режима.